понедельник, 28 октября 2013 г.

Непедагогичная педагогика Андрея Максимова.


Репортаж с презентации книги


Журналист, телеведущий, писатель и драматург Андрей Максимов, автор ряда художественных книг, работ по психологии и педагогике, выпустил новую книгу, которая называется «Как не стать врагом своему ребенку: книга для детей и родителей, которые хотят быть вместе». Это оригинальные размышления о том, как строились раньше и строятся сегодня взаимоотношения между взрослыми и детьми. Однако высказывания Андрея Марковича не просто оригинальны, но порой парадоксальны или вовсе мало приемлемы. Возможно, именно поэтому после представления книги в Литературном кафе «Московского Дома Книги на Новом Арбате» между писателем и читателями развернулась настоящая дискуссия.

– Что подтолкнуло Вас к написанию этой книги?

– Изначально – издательство, с которым я постоянно сотрудничаю. После того как вышла моя книга «В поисках общения», издатели спросили меня, не хочу ли я написать что-нибудь о детях. Я подумал, почему бы и нет, тем более что давно занимаюсь проблемами педагогики, в том числе как преподаватель. Много лет назад я заметил, что наш мир разделен на две неравные группы: на взрослых людей, имеющих свои права и обязанности, и на людей, ущемленных в правах. К этой категории как раз и относятся дети. Как бы мы ни любили своих детей, мы относимся к ним как к недочеловекам, на которых не распространяется самый главный принцип человеческого общения – общайся с другим так, как ты бы хотел, чтобы общались с тобой. Если бы дети общались с нами так, как мы общаемся с ними, мы бы сошли с ума очень быстро, я уж не говорю о том, что если бы мы были вынуждены ежедневно ходить в школу – мы бы просто не смогли существовать. Представьте себе: ваш начальник за каждое ваше действие ставит вам конкретную отметку. От этого можно тронуться рассудком. Мы, как правило, не отдаем себе отчета в том, что дети существуют в нашем мире как бесполезные и никому не нужные бесправные существа (так, кстати, было всегда). Отношение к ребенку как человеку – это прерогатива XX века. До этого ребенок не считался человеком, он считался неким существом, которое при благоприятном стечении обстоятельств и правильном воспитании имеет шанс стать человеком в будущем.

– Так от чего нужно защищать наших детей?

– От всего абсурда, который их окружает. В частности, от школы. Моему сыну 14 лет. Я знаком с его одноклассниками, с его друзьями и мне их ужасно жалко, потому что они вынуждены ходить в школу. То, что дети переживают в школе и что заканчивается сначала первым ударом под дых, который называется ГИА, а потом контрольным выстрелом под названием ЕГЭ, вызывает не просто сожаление, а сострадание. Вся страна говорит о том, что единые экзамены – это издевательство над детьми, но ничего не меняется. В свое время я очень активно боролся с ЕГЭ. В течение нескольких лет надеялся, что этот маразм можно победить, а потом понял, что в этой стране непобеждаемо ничто из того, что хотят внедрить. И поменял свою тактику: выступая с лекциями перед родителями, я каждый раз говорю им, что самая главная обязанность родителей в нашей стране – защищать своего ребенка. Бороться с системой образования невозможно, бессмысленно и глупо, но сделать так, чтобы после школы ребенок вышел с нормальной психикой, возможно. Для этого не нужно становиться врагом своему ребенку. В этой книге есть главы, в которых я разбираю конкретные ситуации, в которых родитель по незнанию может стать врагом своему ребенку. Самая сложная ситуация – это, конечно, ребенок и школа, далее идут ситуации ребенок и любовь, ребенок и друзья, ребенок и искусство.

– Что же происходит в школе?

– С 1 по 4 класс ребенок в школе получает знания, с 5 по 11 – нервный срыв, потому что в этот период он не получает никаких знаний, если не нацелен на конкретный результат. Современные педагоги не понимают, что главная задача школы вовсе не в том, чтобы набить в ребенка огромное количество ненужной информации, а в том, чтобы помочь ему найти свое призвание. Школа на это абсолютно не нацелена, хотя в последние годы успешно эксплуатируются уже раскрывшиеся способности ребенка, которого приглашают, к примеру, в математические или биологические классы. Но при этом я всегда подчеркивал, что в России люди лучше, чем закон и общество в целом. Поэтому в наших кошмарных школах есть абсолютно святые люди – это учителя, которые пытаются любить детей. Но это исключение, в целом же самая главная наука, которую познает ребенок в школе, – это наука подобострастия. К сожалению, в процессе учебы в школе реальные знания играют двадцать пятую роль. Не знаю, изменится ли когда-нибудь эта ситуация, надежд особых на это у меня нет, поэтому вся моя книга направлена на то, чтобы сказать родителям – не просто любите своих детей, но защищайте их, защищайте от тех, кто считает, что ребенок – недочеловек. Он человек, который живет здесь и сейчас, а не готовится к некой жизни в будущем.

– Как привить ребенку интерес к чтению?

– А зачем это нужно делать?

– Странный вопрос… Для того, чтобы, как минимум, приобщить его к той мировой культуре, которая накоплена в книгах за много поколений… Или чтобы научить его пользоваться родным языком, а не использовать сленг, подхваченный в школе, на улице или с телеэкрана…

– Вы уверены, что с помощью книг можно повысить уровень культуры или получить необходимый опыт? Не думаю, что человек, прочитавший, например, «Анну Каренину», будет лучше разбираться в отношениях между мужчиной и женщиной. Я считаю, что книга – это прекрасный способ развлечения и единственная возможность воспитать фантазию, потому что, читая, мы разыгрываем спектакль у себя в голове. Но у наших детей есть огромное количество других радостей, которых у нас не было! Я не считаю, что книги – это обязательная часть жизни человека. Большую часть периода существования человечества люди прожили без печатных книг, и несмотря на то, что сам я очень люблю читать, не вижу ничего плохого в том, что ребенок не будет читать книг, но будет смотреть хорошие фильмы. Но я подчеркиваю, что это мое личное мнение, и я никому его не навязываю.

Записала Юлия Скляр

http://www.chitaem-vmeste.ru/pages/material.php?interview=252&journal=118

пятница, 25 октября 2013 г.

Пятисот или пятиста? 10 правил употребления числительных

Со всем, что связано с числами, часто возникают проблемы: несклонение, вечные ошибки типа «около трехста» или «в двухтысячепервом году», мучительный выбор между «два» и «двое», наконец, путаница со словами «цифра», «число» и «количество»



С числительными и вообще всем, что связано с числами, часто возникают проблемы. Несклонение, вечные ошибки типа «около трехста» или «в двухтысячепервом году», мучительный выбор между «два» и «двое», наконец, путаница со словами «цифра», «число» и «количество». «Московские новости» предлагают навести в этом порядок.


Прежде чем перейти непосредственно к числительным, разберемся с некоторыми существительными. Журналистов часто ругают за неправильное употребление слова «цифра». «Цифры — от единицы до девяти, не может быть цифры даже десять, не говоря уж о миллионах!» — обычно говорят в таком случае языковые пуристы. Толковые словари поясняют: в разговорной речи (не в официальных текстах!) цифрами можно назвать и тысячи, и миллионы. Например, словарь Ушакова дает такое определение слову «цифра»: «сумма, число». А Большой толковый словарь под редакцией Кузнецова приводит такие примеры: «спорить о цифре гонорара», «указать цифру дохода». В общем, цифра совсем не под запретом и вовсе не свидетельствует о неграмотности говорящего.

Что касается слов «число» и «количество», то они взаимозаменяемы.

Прогноз

Числительным уже не раз предрекали скорое «окаменение». Многие лингвисты и сейчас говорят о том, что еще несколько десятков лет — и мы, возможно, перестанем их склонять. Максим Кронгауз в своих многочисленных интервью о состоянии русского языка часто напоминает: числительные плохо склоняются уже минимум лет 50, а то и все 100. Это процесс давний. Причем, как отмечает лингвист, путаются в склонении длинных числительных даже вполне образованные люди.
Вопросы о числительных и не только

1. «Пятисот» или «пятиста»? Только «пятисот», «шестисот», «трехсот», «восьмисот» и т.д. Вообще ни одно из этих числительных на -ста не оканчивается.

2. «Двухтысячепервый» или «две тысячи первый»? Правильно только «две тысячи первый». В сложных порядковых числительных изменяется только последняя часть.

3. «Пять и три десятых процентА» или «пять и три десятых процентОВ»? Правильно «процентА», потому что дробь управляет существительным.

4. «В тысяче километрОВ» или «в тысяче километрАХ»? Верны оба варианта. Дело в том, что слово «тысяча» в этом смысле уникально: оно может и управлять существительным (в тысяче чего? километров), и согласовываться с ним (в чем? в тысяче километрах). Кроме того, и сама «тысяча» может принимать разные формы. Помните Пастернака: «На меня направлен сумрак ночи тысячьЮ биноклей на оси…»? Можно сказать и «тысячей», и «тысячью».

5. Если из шахты спасены 32 шахтера, то как сказать: «Спасли тридцать двух?», «Спасли тридцати двух?» Правильно: «Спасли тридцать два шахтера». Тут надо помнить об особом статусе составных числительных, которые заканчиваются на «два», «три», «четыре». В винительном падеже они имеют формы «два», «три», «четыре». Например, «задержали двадцать четыре туриста», «выпустили тридцать три ученика».

6. Можно ли сказать «с девяностами рублями»? Нет, нельзя. Числительные «сорок», «девяносто», «сто» имеют только две формы. «Сорок», «девяносто», «сто» в именительном и винительном падежах и «сорока», «девяноста», «ста» — во всех остальных. Поэтому правильно — «с девяноста рублями».

7. Как пишется «850-летие»? Неужели в одно слово? Да, действительно в одно слово — «восьмисотпятидесятилетие». Другие аналогичные слова будут писаться так же, например «двухтысячепятисотлетие».

8. «Двое друзей» или «два друга»?

Сейчас вы снова скажете, что лингвисты слишком либеральны, сами ничего не знают и разрешают все подряд. Да, можно и так, и так. Правда, справедливости ради надо отметить, что такие вольности допустимы не всегда: сочетание «трое профессоров» вряд ли возможно. Грамматически разницы тут нет — это вопрос стиля. Цитируем Розенталя: «В некоторых случаях, наоборот, не используются собирательные числительные, так как они вносят сниженный оттенок значения, например: два профессора, три генерала (не «двое профессоров», «трое генералов»)».

А вот с существительными женского рода собирательные числительные вообще не употребляются. Нельзя сказать «двое портних» или «трое учительниц».

9. Как быть, если надо сказать «22 суток»? Никак, нормативного варианта тут нет. Единственный выход — искать какой-то описательный оборот, например «в течение 22 суток». То же самое рекомендуется делать с выражением «полтора суток», которое существует в литературном языке, но грамматически небезупречно. Рекомендуется подыскивать обороты: «в течение полутора суток», «полтора дня».

10. «Двухцветный» или «двуцветный»? И снова возможны оба варианта! Но, правда, есть нюансы, на которые указывает Д.Э. Розенталь: он отмечает, что параллельное употребление таких слов возможно, но все же в большей части этих слов есть тяготение к одному варианту. В терминах преобладают образования с элементом «дву-», а в обиходных, повседневных слова — образования с элементом «двух-».

Ксения Туркова

http://www.mn.ru/society_edu/20131023/360724930.htmlh




четверг, 17 октября 2013 г.

Договоры или договора? 10 слов, в множественном числе которых легко ошибиться


Знаменитый рекламный ролик вентиляторного завода, появившийся на экранах телевизоров в 1990 году, до сих пор цитируется как образец неграмотности, причем порой даже теми, кто гораздо моложе самой рекламы. «Вам пора и нам пора с вентиляторным заводом заключать договорА!» — звучало в ролике. «Московские новости» составили список слов, в которых при использовании формы множественного числа легко ошибиться.
История вопроса

Множественное число существительных с ударным окончанием -а/-я — это остаток так называемого двойственного числа. Раньше в языке было три формы числа: единственное, множественное и двойственное. Последнее обозначало парные предметы. К примеру, «око» — одно, «очи» — два, «очеса» — много. Сейчас в форме двойственного числа остались только «бока», «глаза» и «рога». Кстати, во времена Ломоносова это были единственные существительные во множественном числе именно с таким ударением — на последнем слоге. Про вечера говорили «вечеры», про века — «веки». Потом эта модель с ударным окончанием стала стремительно распространяться, и в середине XIX века таких слов было уже десятки. Сейчас их больше 600.

В рубрике «Вспомнить все» объясняем правила русского языка так, чтобы стало понятно

1. ПрофессорА или профЕссоры? Правильным является первый вариант — «профессорА». А вот «профЕссоры» уже устарели: так говорили примерно 100 лет назад.

2. РедАкторы или редакторА? В новом орфоэпическом словаре этого существительного почему-то нет, хотя трудности с ним возникают довольно часто. Важно еще и то, что у слова «редактор» сейчас два значения. Одно — человек, занимающийся редакторской работой. Другое — программа, в которой можно редактировать тексты, например текстовый редактор Word. Обычно в случаях, когда значения расходятся, появляется и два ударения. «ТонА» — это о красках, а «тОны» — о музыке. Может быть, было бы разумно закрепить в словарях две формы: «редАкторы» (программы) и «редакторА» (люди), но пока этого не произошло и правильным остается один вариант «редАкторы» (см. «Словарь образцового русского ударения» М.А. Штудинера).

3. ДоговОры или договорА? Несмотря на то что вышедший в прошлом году Большой орфоэпический словарь признал допустимым в бытовом общении ударение «дОговор», форма множественного числа «договорА» в нем по-прежнему отмечена как неправильная.

4. ЛагерЯ или лАгери? Тут все просто. Если имеется в виду лагерь детский, спортивный, трудовой или концентрационный, то надо говорить «лагерЯ». Если же речь идет о лагере как о политическом направлении, течении, то выбирается форма «лАгери».

5. ПрОпуски или пропускА? И в этой паре оба варианта верны, и все зависит от того, о чем идет речь. «ПрОпуски» — это прогулы или пробелы в тексте, а «пропускА» — удостоверения.

6. КондУкторы или кондукторА? У этого слова удивительная история. Кажется, что все очевидно и надо говорить «кондУкторы», а «кондукторА» — это просторечие. Однако почти все словари пишут о разграничении значений: «кондукторА» — это те, кто проверяет билеты, а «кондУкторы» — такие детали, виды станочных приспособлений. «Словарь образцового русского ударения» разрешает обе формы в отношении людей: и «кондУкторы», и «кондукторА». Не так уж часто, если не сказать никогда, нам приходится упоминать этот машиностроительный термин, так что разграничение не так необходимо, как в случае с пропусками.

7. СекторА или сЕкторы? Оба варианта правильны: второй просто более литературный, его и считают основным.

8. ТормозА иди тОрмозы? Снова два значения. «ТормозА» — это технические устройства, а «тОрмозы» — препоны, препятствия, то, что мешает действовать. Правда, у «тормозОв» есть и еще одно, сленговое значение: те, кто туго соображает.

9. ТракторА или трАкторы? Согласно новому орфоэпическому словарю допустимы оба варианта, но основным считается первый — «тракторА».

10. КатерА или кАтеры? Только «катерА». Второй вариант не фигурирует в словарях даже как допустимый.


Подсказка!
Как правило (хотя и не в 100% случаев) слова на -ор, обозначающие неодушевленные предметы, образуют форму на -ы: детекторы, индукторы, рефрижераторы.
А вот слова на -ор при обозначении одушевленных предметов имеют в одних случаях окончание -а, в других -ы: «директорА», но «конструкторЫ». В таких случаях лучше всего обратиться к словарю.


Прогноз
Модель на -а/-я действительно распространяется очень быстро и довольно агрессивно. Многие в ужасе ждут пришествия «свежих тортОв» и «опытных бухгалтерОв». А там недалек час, когда могут появиться и какие-нибудь «констеблЯ». Тех, кто этого боится, успокаивал еще Розенталь: есть факторы, которые сами регулируют нормативное формообразование в литературном языке и не позволят «шофЁрам» стать «шоферАми».

Что касается других слов, то их ударение во множественном числе лучше всего сверять по словарю. Или пытаться запомнить, например, с помощью таких рифм:

ДиректорА — мастерА, а договОры — вОры.


Ксения Туркова

http://www.mn.ru/society_edu/20131016/360011737.html

четверг, 3 октября 2013 г.

Что делать с умными детьми



Как помочь одаренному ребенку и ребенку, у которого трудности с обучением? Когда начинать учить детей читать и когда подпускать к компьютеру? Почему нас захлестнула эпидемия синдрома дефицита внимания и гиперактивности? Современная психология отвечает на подобные вопросы далеко не всегда так, как мы ожидаем.

Профессора психологии Йельского университета Елену Григоренко я встретил в Московском городском психолого-педагогическом университете на конференции, посвященной управляющим, или исполнительным, функциям.

Конференция проходила на английском, доклады звучали весьма эзотерически — сосредоточиться было сложно, и я долго не мог понять, чем управляют эти загадочные исполнительные функции. Оказалось, моим вниманием и управляют. Только как-то не очень успешно: часто я едва способен удерживать внимание на деле, каждые четверть часа кидаюсь проверять почту или фейсбук, пить кофе или заниматься еще какой-нибудь приятной прокрастинацией. Быть может, наука подскажет, что не так с моими управляющими функциями?

— Управляющие функции — это функции-дирижеры, руководящие функциями более низкого уровня: памятью, вниманием, мышлением, речью, — объясняет мне Елена Григоренко. — Их дело — решать, что запоминать и на что обращать внимание, когда говорить, а когда молчать. Их работа связана с активностью лобных долей мозга, контролирующих деятельность. Они говорят вам, как себя вести.

Например?

Сейчас, пока мы разговариваем, вы пытаетесь предугадать мои ответы, чтобы задать удачный вопрос. А я пытаюсь ориентировать свои рассуждения на ваши кивки, слежу, понимаете ли вы меня, еще постоянно обращаю внимание на свой русский: я его не так часто использую, и у меня бывают ошибки. Все эти процессы, которые, протекая вместе, руководят моей речевой продукцией, — это и есть управляющие функции.

Другой пример: вы помните, как делали домашние задания, когда учились в школе? Расскажите, какие у вас воспоминания.

В старших классах я очень рано вставал и математику утром делал — я в матклассе учился. А остальные уроки так, на переменках.

Видите, вы выработали для себя удобный способ действия. Это и есть работа исполнительных функций.

Ага, я, кажется, понял, при чем здесь школьники и МГППУ — это же огромнейшая головная боль для родителей, как организовать выполнение всех этих бесконечных домашних заданий.

Не меньше нужно волноваться о том, как помочь школьнику удовлетворить другие интересы. От школы никуда не деться, но еще важнее, особенно в старших классах, найти свой фокус интересов, где ты будешь самоопределяться как личность и как будущий профессионал. Если ребенок может ответить на вопрос, что ему интересно, а что нет, у него идет процесс когнитивного самоопределения, который ведут управляющие функции.


Я иногда консультирую родителей школьников из Кремниевой долины — они сами компьютерщики, но не знают, когда ребенку давать компьютер. И мы не знаем.


Как развить эти функции у детей, да и у себя? Я немало бы отдал за работающий метод.

Есть много научно обоснованных индивидуальных и групповых программ, одна из них публиковалась даже в Science — в журнале были серьезные дискуссии о том, как развивать исполнительные функции.

В таких программах все держится на структуре и систематичности. Ребенок должен очень ясно понимать, каких результатов от него ждут, нужно давать эффективную и понятную систему поощрений, поддержки желаемого поведения и при этом минимизировать наказания: они не приводят к хорошим результатам. На русском языке я бы порекомендовала книгу Т.В. Ахутиной и Н. М. Пылаевой «Преодоление трудностей учения» — там описано много всяких приемов, которыми могут воспользоваться родители. За более конкретными советами нужно обращаться к клиницистам, которые работают с детишками: чтобы давать кому-то советы, нужно сначала провести диагностику, узнать сильные и слабые стороны. Бывает, что управляющие функции очень серьезно задеты, как при синдроме дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ).


Синдром дефицита управления

Почему на Западе так выросло число детей, у которых диагностируют СДВГ?

Психология меняется вместе с миром. В развитых странах радикально снизилась детская смертность. Даже по сравнению с советским периодом стало выживать гораздо больше слабеньких, недоношенных, больных детей. И конечно, у этих спасенных детей свои трудности. Да и среди детей, зачатых искусственным путем — массово это началось с конца 80-х, — значительно больше ребят со специальными нуждами.

Психология тоже не стояла на месте и научилась гораздо точнее диагностировать нарушения. Любые интеллектуальные неспособности раньше называли умственной отсталостью, а это были дети с шизофренией, аутизмом, СДВГ. Были среди них и дети с поведенческими проблемами, которых просто выключали из процесса обучения. То есть детей с СДВГ стало больше, зато детей с умственной отсталостью намного меньше, просто потому, что научились точнее ставить диагноз.

Только надо отличать обычную невнимательность от СДВГ. Я вчера со своими родителями общалась и в тысячный раз переживала, как опять где-то что-то забыла. Родители мне всю жизнь рассказывают, какая я невнимательная, но это обычная рассеянность.

Как это отличить родителям, когда бить тревогу и идти к специалисту?

Если они видят, что их ребенок явно чем-то отличается от других детей, если об этом говорит педиатр или учитель. Родитель должен всегда критически относиться к школе, а школа должна критически относиться к родителю. Но им надо дружить и прислушиваться друг к другу.

Сейчас быть образованным родителем просто, информации много. Родитель должен понимать, чего ожидать от ребенка на каждом этапе развития, и если результаты отличаются от возрастных норм, надо идти за помощью — чем раньше, тем лучше.

Я слышал, что в США подход к лечению СДВГ не такой, как у нас: там активнее кормят детей какими-то сильными лекарствами.

В США гораздо чаще используются препараты, которые называются стимулянтами. А вообще у нас своя школа, другие средства, но отличие совсем не в количестве прописываемых препаратов. Если вы посмотрите на ребенка с сильным СДВГ до и после медикаментозного лечения, то увидите, что разница ощутимая: у многих детей появляется возможность учиться, которой без препаратов они были бы лишены.

Если причина распространенности СДВГ в том, что выживать стало больше детей, получается, винить в нем некого, кроме нашей биологии. Но общество винит в дефиците внимания детей клиповую культуру. На телеэкране и в компьютерной игре все быстро меняется, не нужно прилагать усилий для сосредоточения.

Конечно, важны не только факторы риска, с которыми рождаются дети, но и среда. Представьте четыре типовых варианта среды для развития ребенка: в одном случае его окружает хаос, в другом жесткий контроль, в третьем что-то среднее, родители лавируют между крайностями, в четвертом с ребенком работают так, чтобы развить его склонности и интересы, исходя из его сильных сторон. Понятно, что результат будет разный. Геном нас только предрасполагает, а дальше кому как повезет с семьей и школой.


Гении вырастают только из тех, у кого есть эта способность — тренироваться до бесконечности.


И конечно, телевизор и видеоигры в больших дозах вредны. Но в каких именно? Я иногда консультирую родителей школьников из Кремниевой долины — они сами компьютерщики, но не знают, когда ребенку давать компьютер. И мы не знаем. Научно обоснованного ответа на вопрос, как влияют все эти устройства на детей, пока нет. Мы сейчас исследуем, как дети двух-трех лет обращаются с «таблетками», — там ведь много приложений, рассчитанных на них. Хочется понять, что они приобретают и что теряют.

У нас дома лучше всех с планшетом обращается четырехлетняя дочка, больше никто в нем не разбирается.

Да, обычный случай. Только дети роняют и теряют все эти айфоны, а так часто обращаются с ними лучше, чем мы. Вот только вместо чего она это делает? В сутках по-прежнему 24 часа, и когда вы даете ей планшет на час, вы отбираете либо час сна, либо час общения с вами, либо час чтения, либо еще какой-нибудь час.

Думаю, это час самостоятельной игры с игрушками.

Предметная игра хороша тем, что вовлекает воображение, а виртуальная игра воображает за вас. Тот же случай, что и мультики вместо книжек.


Одаренные не значит успешные

Вы много занимались проблемами обучения детей чтению и письму. Когда начинать? Некоторые мамы и бабушки пытаются делать это чуть ли не с рождения.

Систематическое обучение грамоте начинать надо не раньше того момента, когда ребенок уже хорошо говорит. Раньше он просто не сможет освоить процедуру перехода графемы в фонему, буквы в звук. Для этого должен созреть слуховой и речевой аппарат. Раньше начинать бессмысленно, ребенок ничего не усвоит.

У меня было исследование, опубликованное в «Вопросах психологии», где мы следили за развитием группы детей от 3,5–4 лет до третьего класса. Поначалу разница очень существенна: кто-то уже знает весь алфавит и даже может написать свое имя, кто-то не знает ничего. Но в итоге эта разница нивелируется: раннее начало обучения грамоте не оказывает никакого влияния на эффективность обучения в начальной школе.

Финны, которые всех побеждают в рейтингах качества школьного образования, принципиально вообще ничему такому до первого класса не учат и в детском саду родителей отговаривают. Но через два месяца первого класса все там уже читают.

Конечно, если ребенку нравится заниматься с буквами — это прекрасно. Главное, чтобы это не было в ущерб общению с вами, гулянию, сну, рассматриванию картинок.

Что делать родителям, желающим развить таланты ребенка?

Родителям стоит сосредоточиться на формировании обогащающей среды, в которой и они будут доступны ребенку. Ситуация взаимодействия с родителем, все эти игры, угадайки, стихи, песни, танцы, барабаны и прочая музыка — вот что нужно ребенку, то есть систематическая стимуляция, но не телевизором, а опосредованная общением с родителем.

К одаренным детям нужен особый подход?



Среди детей со специальными нуждами есть два типа. Есть те, кого надо дотянуть до нормы, — здесь все более или менее понятно, это все поддерживается государством и отлажено законами. А есть одаренные дети, работа с которыми направлена на то, чтобы еще дальше увести их от среднего уровня. И здесь намного больше вопросов.

Например, в США нет федерального закона о поддержке одаренных детей, и у государственных школ фактически нет мандата на их специальное обучение — это дело родителей.

Проблема возникает уже тогда, когда мы пытаемся понять, что такое одаренность.

В России традиционный подход к одаренности связан с ориентировкой на предмет, на конкретную область достижений: у нас не одаренные вообще дети, а одаренные, например, математически или музыкально. Главным механизмом их отбора были олимпиады. Типичный путь математически одаренного ребенка: школьная олимпиада, потом районная, областная, потом Колмогоровский физматинтернат.

Я там пару лет преподавала и долго с ними дружила — так вот, у них нет никаких систематических данных о том, что потом происходит с их учениками. Они успешно выигрывают олимпиады, но насколько они успешны в жизни?

В Соединенных Штатах определение одаренности совсем другое — она связана с высоким интеллектом и выявляется тестами. А у нас же до сих пор нет стандартизированных тестов интеллекта, то есть мы даже не можем его измерить.

Одаренные дети и правда бывают не очень успешны в школе, не говоря уже о жизни. Как им помочь?

Есть много мифов о коллизиях между одаренным ребенком и школьной программой. Тут надо разбираться, потому что это часто мифология, хотя она может быть красиво и трогательно проиллюстрирована индивидуальными случаями.

Ну а если мы выявили талантливого ребенка, что делать с ним дальше?

Есть три модели образования для одаренных детей. Модель акселерации, почти не применяющаяся в России, когда ты можешь перескакивать через классы. Модель изоляции, когда талантливых детей погружают в специально созданную для них насыщенную среду вроде Колмогоровского интерната, — эта модель в России широко применяется, а в других странах мало. Третья модель — когда ты движешься в общем потоке, но с тобой дополнительно занимаются после уроков или по выходным.


К сожалению, со стороны мне видится, что российской психологической науке слишком уж свойственны реверансы, направленные в прошлое — нашим замечательным советским ученым.


Как раз завтра у меня защищается диссертация, в которой показано, что эффективность всех трех типов программ низкая. В США проводилось большое исследование судеб детей — победителей престижного научного конкурса Intel ISEF. Так вот, из них выросло больше людей с учеными степенями, они в среднем больше лет учатся, но их доход не выше среднего уровня, они не счастливей прочих, даже наград и призов во взрослой жизни получают не больше других.

Почему так происходит?

А кто его знает… Ясно одно: далеко не каждому из этих детишек удается реализовать себя в последующей жизни.

Известно, какие факторы в раннем детстве существенно влияют на одаренность?

Конечно! Это раннее определение склонностей ребенка, а дальше повторение, повторение, повторение…

Повторение чего?

Той ситуации, которая позволяет ребенку заниматься тем, что ему интересно. Если он музыкант, то это бесконечное взаимодействие с инструментом, если спортсмен — ежедневные тренировки. Но только если ребенок этого хочет, если ему неинтересно, то точно ничего не получится. Гении вырастают только из тех, у кого есть эта способность — тренироваться до бесконечности.


Взгляд со стороны

Как меняется психология сегодня?

В психологии мало завершенных мыслей. Здесь ни о чем нельзя твердо сказать: «Это наука установила». Закономерности в лучшем случае статистические.

Когда я приезжала в МГУ защищать докторскую диссертацию, у меня возникли очень сильные разногласия с рецензентами и оппонентами. Они считают, что я науку подменяю, обращаюсь к социологии, биологии и другим вещам, не связанным с тем, что в советской науке называли психологией и по инерции продолжают называть сейчас. Мне кажется опасным такое стремление к отделению, нежелание расставаться с прошлым и впускать новое. В настоящей науке не может быть застоя. Конечно, от прошлого нельзя отказываться, но и зацикливаться на нем нельзя. К сожалению, со стороны мне видится, что российской психологической науке слишком уж свойственны реверансы, направленные в прошлое — нашим замечательным советским ученым.

Еще в 95-м году вы написали статью про отличия наших студентов от американских. В Йеле вы увидели жизнь американских студентов изнутри. Что вы теперь скажете про эти различия?

Студенты Йельского университета — это студенты не самые обычные, элитарные. Очень важно, что они в университет ходят не только учиться, — они живут на его территории в особой, обогащенной среде. Они намного более разносторонние: увлекаются спортом, танцуют и поют, в походы ходят, политические дискуссии ведут. Жизнь в колледже очень насыщенна, академические занятия в ней самые главные, но далеко не единственные. Им все жутко интересно, они очень живые и включенные. Они стараются пораньше прийти в лабораторию или туда, где им интересно работать. Ничего такого в российских университетах я не видела.

Андрей Константинов

http://rusrep.ru/article/2013/09/30/deti