О прозе Романа Сенчина

Проза Романа Сенчина как исцеление и болезнь

Юрий Корнейчук

....... Немудрено, что Сенчин стал чуть ли не главным писателем зрелых двухтысячных. На его примере хорошо видна необычность момента: власть и народ, в общем, договорились о ценностях. Эта та самая пресловутая «колбаса». В «Елтышевых» есть сцена, когда все в очередной раз переходит на следующую ступень отчаянья и нищеты, а по телевизору выступает энергичный, уверенный президент, обещающий всем стабильность и конкурентноспособность. Безусловно, здесь чувствуется раздражение властью. Но раздражение это идеологически не подкреплено и обусловлено чисто экономическими причинами. Как говорит одна видная молодая деятельница оппозиции, свободу отняли, а колбасу взамен не дали. Народ же всегда хочет хлеба, и в смысле выражения этих чаяний, «Елтышевы» – подлинно народный роман. И дело не в том, что я лишен эмпатии – таких елтышевых, выживающих в тяжелейших условиях, действительно много, и хлеб им действительно гораздо важнее свободы. Но, к сожалению (и тут обойдемся без обобщений, дабы не провоцировать народный гнев), героям романа «Елтышевы» можно давать сколь угодно много хлеба, но они ничего не захотят, кроме еще большего количества хлеба.
.......
Интересно вот что: есть ли у Сенчина генезис в литературе XIX века? Исключаем из рассмотрения реалистов – с жанровым генезисом все понятно, говорить об этом не интересно. Так вот: Сенчин – прямой, хоть и далёкий, литературный потомок Гончарова. Все его герои вышли из Обломова, только беда Обломова была в том, что душ всего триста и доход на две тысячи в год уменьшается, а этим людям порой и есть нечего. Отнимите у Обломова богатство и внутреннюю культуру, и получится Елтышев или герой романа «Информация». Кто-то скажет: «Да если из Обломова вычесть мировоззрение и статус, что ж останется?» Останется трусость, постоянно преследующий страх: «что из этого выйдет? что люди скажут? да как же это так вдруг с квартиры съехать?» и так далее. Страх, слабость, абсолютная покорность любой силе – вот из чего состоит один из добрейших, обаятельнейших персонажей нашей классической литературы. И того, и другого у персонажей Сенчина в избытке.

Однако самого Сенчина в трусости не упрекнешь. Он настолько не боится быть плохим писателем, что уже поэтому является писателем хорошим, сильным.

Особый случай – сенчинская малая проза, сконцентрированная в сборнике «Иджим», заглавный рассказ которого неожиданно не содержит авторской ненависти ни к герою, ни к читателю, ни к самому себе – ненависти, Сенчину очень присущей. «Иджим» – чистейшее, хрупкое повествование о шофере, мечтающем навсегда перебраться в заброшенный поселок, именем которого и назван рассказ. С каждым рейсом он перевозит в Иджим необходимые вещи, мечтая, что однажды не вернется обратно. Ключевая сцена рассказа происходит, когда, бросив машину у обочины, герой идет несколько километров до Иджима, сам не зная, зачем. Раньше Иджим был у дороги, но теперь дорогу сократили так, что пустой поселок остался в стороне. Придя в Иджим, герой спускается к шумящей реке и слушает гул воды. И вот здесь, на пустом месте, автору удается прорваться туда, где он почти никогда не бывает. В рассказе 2001 года Сенчин противопоставил тоскливой нормальности не тоскливый же и безнадежный бунт, а тайну, страшно сказать – мистику, хоть и прозрачную, несложную. Работает это гораздо лучше. Реализма в рассказе тоже хватает – например, не сложившаяся, очень по-сенчински написанная семья героя: все под одной крышей – муж, жена, дочь, зять, все друг на друга раздражаются, жена пошла работать на рынок, появились «рыночные» манеры, в общем, вы поняли. Но «новый реалист», «гений серой краски» Сенчин вдруг позволил себе немного поэзии – и вот на наших глазах происходит серенькое, реалистичное такое волшебство, которое, вообще-то и является целью любого художественного усилия, что бы не внушали нам представители нового реализма и старого постмодернизма.

  Читать полностью здесь    http://russ.ru/Mirovaya-povestka/Proza-Romana-Senchina-kak-iscelenie-i-bolezn